Никогда не покидай меня (never leave me)

हेरोल्ड रॉबिंस मेरे (हेरोल्ड रॉबिंस कभी नहीं मुझे छोड़) कभी छोड़ दो

Конец вместо начала

Я вернулся в офис после ленча в половине третьего.

– Контракт уже поступил от юриста? – спросил я секретаршу.

Она кивнула.

– Я положила его вам на стол, Бред.

Пройдя в кабинет, я сел за стол и взял документ. Полистал страницы. В плотных строчках, заполненных всевозможными условиями, оговорками и дополнениями, чувствовался профессионализм высочайшего класса. Я начал читать и испытал удовлетворение. Это было лучше, чем бренди после обеда.

Зазвонил телефон; не отрывая глаз от контракта, я снял трубку и услышал голос секретарши.

– Пол Реми, из Вашингтона, по второму аппарату.

– Хорошо, – я нажал кнопку селектора. – Пол, договор уже у меня на столе... – радостным тоном сообщил я.

– Бред! – резко перебил он меня.

В его голосе прозвучали ноты, заставившие мое сердце забиться чаще.

– Да, Пол?

– Элейн покончила с собой!

– Нет, Пол!

Произнесенные им слова потрясли меня.

Контракт выскользнул из моих пальцев, белые листы разлетелись по столу и ковру. Кто-то сильно сдавил мне грудь. Я дважды безуспешно попытался что-то сказать.

Я откинулся на спинку кресла. Комната медленно крутилась вокруг меня. Я закрыл глаза и беззвучно закричал: «Элейн! Элейн! Элейн!»

Потом невероятным усилием воли заставил себя вновь обрести дар речи. Не узнал своего дрожащего голоса.

– Как это случилось, Пол? Когда?

– Вчера ночью. Она приняла смертельную дозу снотворного, – ответил он.

Я сделал глубокий вдох. Самообладание постепенно возвращалось ко мне.

– Почему? – выдавил я из себя, зная ответ. – Она оставила записку?

– Нет. Ничего. Никто не знает причину.

Я перевел дыхание. Известие о смерти станет для всех полной неожиданностью. Мой голос окреп.

– Ужасная новость. Пол.

– Для всех нас – тоже, Бред. Последнее время она, казалось, начала оживать. Несколько недель тому назад Эдит сказала, что Элейн снова, похоже, обрела покой благодаря этой работе по профилактике полиомиелита, в которой ты ей помогал. По словам Эдит, Элейн снова нашла себя, делая что-то полезное для других.

– Знаю, – устало вымолвил я. – Знаю.

– Поэтому я и позвонил, Бред. Элейн симпатизировала тебе. Восхищалась тобой. Она не раз говорила Эдит, какой ты прекрасный человек.

Его слова причиняли мне боль. Я должен был заставить Пола замолчать – он мог убить меня.

– Я тоже считал ее замечательной женщиной, – подавленно произнес я.

– Мы все так считали. Нас поражало, откуда в ней столько мужества, столько сил, чтобы выстоять после случившегося. Теперь, наверно, мы этого никогда не узнаем.

Я сомкнул веки. Они никогда не узнают. Но я-то знал.

Знал многое. Слишком многое.

– Когда состоятся похороны?

– Послезавтра.

Он назвал кладбище и добавил:

– В одиннадцать часов. Она будет лежать рядом с мужем и детьми.

– Я приеду. Встретимся там. Если я что-то могу сделать...

– Нет, Бред. Все уже подготовлено, – сказал он. – Теперь никто не сможет сделать для нее что-либо еще. (harold robbins never leave me)

Я опустил трубку. Его слова звенели у меня в ушах. Я сидел, уставясь на разлетевшиеся по столу и ковру листки. Машинально наклонился, чтобы поднять их, и вдруг внезапно на моих глазах появились слезы.

Я услышал, как открылась дверь, но не поднял головы. Передо мной стояла Микки. Она коснулась рукой моего плеча.